Исторический барометр перерождения революционного сознания в буржуазное.

        Казалось бы, французская революция была досконально проанализирована многочисленными аналитиками буквально по дням, вдоль и поперёк. Причём не просто буржуазными, незаинтересованными аналитиками, а настоящими гигантами мировой философии, и времени было более чем достаточно для детального анализа причин термидора. Однако все они прошли мимо рассмотрения немаловажного факта, указывающего на перерождения революционного сознания в буржуазное. Имеется в виду женская чувствительность на такого рода пертурбации. Там где мужчине нужно значительное время для глубокого анализа, женщине достаточно одного взгляда, чтобы почувствовать ситуацию и извлечь свою выгоду из этой ситуации. С чего бы это вдруг молодые аристократки, воспитанные, высокообразованные и вечно стремящиеся занять как можно более привилегированное положение в обществе так заинтересовались революционными лидерами и функционерами, занявшими ключевые административные должности. Ответ очевиден, они увидели в них новых буржуа, реально держащих власть, делающих первые шаги, но так и не умеющие обращаться с ней. А так как опыт реальной власти существует в аристократках можно сказать генетически, союз с бывшими революционерами предопределён как психологически, так и политически. Не станет человек пилить сук, на котором сам сидит и благоденствует. Бабеф бросал свой клич "Свобода и Избранная Коммуна!" в пустоту, перерождение уже произошло в сознании ещё ничего не подозревающих самих революционных лидеров. Но, определённо нужно время, для закрепления его новыми логическими доводами. Вот так бытие определяет сознание. И если этот процесс не улавливается самими перерожденцами, то снизу – народу он виден очень отчётливо, причём усугублён постреволюционной ситуацией, голодом, разрухой и неуклюжими шагами новой власти. Люди подсознательно ищут сходство новой власти с преступностью старой. И находят! Что называется, с чем боролись, на то и напоролись, причём в значительно более худшем формате. Так стоит ли защищать проигранную революцию, не лучше ли подумать о себе. А с другой стороны если революция победила, почему бы и не отдохнуть. Вся движущая сила революции фактически разбивается на эти два лагеря, и этот плюрализм мнений и определяет апатию революционного класса.
        Невозможно в одном флаконе объединить две взаимоисключающие концепции – концепцию войны и концепцию мирного экономического развития. Первая, для победы требует диктатуры сильной личности и железной дисциплины, вторая – демократии, высокого профессионализма и слаженных действий всех структур.
        При насильственной революции часть победившего революционного класса неизбежно берёт буржуазную управляющую, ведущую функцию. Это закономерно и можно рассматривать как определённый бонус развития революции. Но всё портит лицемерие, с каким революционные лидеры вынуждены доказывать ежесекундно правильность своего поведения. Вполне возможно, что лидер революции всё делает правильно, но снизу каждый человек инстинктивно ждёт ошибки, сходство с предыдущей властью, и, рано или поздно, находит их. Всё возвращается на прежние места – угнетатели помыкают угнетёнными, но теперь угнетаемые не могут и слова сказать в свою защиту, ведь они сами выбрали себе новых угнетателей. А угнетатели в свою очередь защищены тем, что "последовательно проводят политику самого народа, на демократических принципах", хотя ни о какой демократии не может быть и речи в условиях новой реальности.
        Возникает резонный вопрос, зачем скрывать очевидное? Если наличие буржуазии неизбежно, то не лучше ли будет работа профессионалов в этой области? Определённо, буржуазия должна повзрослеть и поумнеть как класс. А вот ума то как раз ей и не хватает.